Продолжаем публикацию отрывков из первой части книги «Из советского лагеря в азербайджанскую тюрьму» известных гражданских активистов Лейлы и Арифа Юнус. Сегодня – одиннадцатая часть отрывков о борцах за права человека Азербайджана, о тех проблемах, которые имеются в правозащитном движении страны.
Подконтрольные властям «правозащитники»
Свою лепту в эту пропагандистскую кампанию внесли работающие на власти и сотрудничающие со спецслужбами так называемые «официальные правозащитники». Конечно, во многом это было закономерным итогом развития правозащитного движения Азербайджана после обретения независимости.
Первоначально, в период правления Гейдара Алиева после 1993 г. многие из них не боялись после посещения тюрем и мест заключения описывать случаи пыток и нарушения прав заключенных. Не боялись многие азербайджанские правозащитники принимать участие и в совместных с армянскими коллегами проектах, в том числе в рамках «народной дипломатии». При этом часть из них не боялась ездить в Армению (Арзу Абдуллаева, Аваз Гасанов и др.), а некоторые из них (Эльдар Зейналов и Залиха Таирова) ездили тогда даже в Карабах, где проводили тренинг-семинары для местных правозащитников.
Но все это было в прошлом, в 1990-х годах. При Ильхаме Алиеве ситуация кардинально изменилась. При нем все контакты с армянами были объявлены работой на «врагов азербайджанского народа» и соответственно расценивались как «предательство национальных интересов». Все активисты гражданского общества, сотрудничавшие в рамках «народной дипломатии» с коллегами из Армении и Нагорного Карабаха стали подвергаться очень сильному давлению со стороны властей.
Как результат, задолго до нашего ареста власти запугали многих отечественных правозащитников и они отказались от поездок в Армению. Приглашать активистов гражданского общества Армении в Азербайджан с приходом к власти Ильхама Алиева также стало невозможным. Уже запуганных правозащитников несложно было и подкупить, что и было сделано. Созданный при аппарате президента Фонд поддержки НПО во главе с депутатом парламента Азаем Гулиевым стал регулярно финансировать сотрудничающие с правительством НПО, в том числе правозащитные.
В итоге, изменилась и позиция этих правозащитников по многим проблемам нарушения прав человека в Азербайджане. Возглавляемые ими правозащитные неправительственные организации фактически превратились в ГОНГО – неправительственные организации, созданные или поддерживаемые государственными структурами.
Как следствие, в ходе обсуждения одной из самых болезненных в современном Азербайджане тем – проблемы политзаключенных и подготовки соответствующего списка, а также необходимости назначения специального докладчика по политзаключенным среди азербайджанских правозащитников произошел раскол. Правозащитные ГОНГО считали, что при составлении списка политзаключенных следует исходить из их представлений о национальных и государственных интересах страны. И, соответственно, полагали, что нельзя включать в списки политзаключенных представителей национальных меньшинств, поскольку они – «сепаратисты» и выступают против территориальной целостности страны. Нельзя, по их мнению, также включать в списки политзаключенных и тех, кого власти обвинили в терроризме, в шпионаже, в хранении оружия и осудили на длительные сроки вплоть до пожизненного. Как нельзя вообще защищать права верующих. А ведь именно эти обвинения в современном Азербайджане предъявляются большинству арестованным по политическим мотивам. При этом провластные правозащитники прекрасно знают, что в Азербайджане следствие может любого человека объявить, а суд приговорить к заключению как «сепаратиста», «террориста», «шпиона» и т.д.
Им противостояли другие НПО, которые считали, что правозащитники должны быть не прокурорами и следователями, а стоять на защите права и интересов народа. А при определении понятия «политзаключенный» исходить не из субъективного понимания «национальных и государственных интересов», а из определения Международной Амнистии о политзаключенных и «узниках совести».
В итоге, весной 2002 г. первые объединились в Мониторинговую группу правозащитных организаций Азербайджана (МГПОА), а вторые образовали Федерацию правозащитных организаций Азербайджана (ФПОА), включавшую в себя пять правозащитных НПО во главе с нашим ИМД. Каждая группа тогда же обнародовали свои списки, при этом в первом списке ФПОА было 716 имен, тогда как у проправительственной МГПОА список включал всего 28 имен!
Были и другие разногласия. Так, представители МГПОА полагали, что не следует часто употреблять термин «политзаключенные», поскольку это вызывает раздражение властей, отрицающих само существование политзаключенных в стране и утверждающих, что в Азербайджане якобы никого не преследуют по политическим мотивам. И речь идет, мол, только об осужденных по уголовным делам.
Исходя из этого, представители Мониторинговой группы считали, что надо сотрудничать с властями, а значит уметь быть более «конструктивным и гибким». И ради этого стоит, если надо, поступаться принципами. Ибо главное, как любила постоянно говорить публично член МГПОА Новелла Джафароглу, это – «любить Азербайджан и не выносить сор из избы».
Естественно, такой подход вызывал у другой стороны решительный протест и неприятие. И потому именно на ФПОА власти обрушили свой удар. Если с членами МГПОА власти соглашались встречаться и им позволяли посещать места заключения, то в отношение ФПОА применялась только тактика давления. Кроме оскорбительных публикаций в правительственных СМИ, имели место и организованные властями нападения «возмущенных трудящихся и патриотов» на офисы правозащитных НПО, входивших в эту федерацию. Выдержать подобное давление властей в современном Азербайджане очень сложно.
В итоге, вскоре Эльдар Зейналов – один из тех, кто был в числе основателей ФПОА, пересмотрел свои взгляды, вышел из этой правозащитной федерации и стал активно сотрудничать с властями. Недолго просуществовала и сама ФПОА. На своих позициях остался только ИМД. Позже, в период наивысшего разгула репрессий против правозащитников и других представителей гражданского общества в 2014-2015 годах, Эльдар Зейналов попытался оправдать свой, как он сам же выразился «оппортунизм». Он публично в СМИ заявил, что азербайджанским правозащитникам отныне следует «сменить пластинку» и учитывать «новые реалии, в которых мы остались один на один с властями, и где никто не будет вводить санкции против правительства из-за проблем нескольких НПО, и попробуем чего-то добиться путем диалога с властями». Достаточно циничный, но, следует признать, откровенный призыв человека, отказавшегося от своих прежних принципов и позиций в угоду сотрудничеству с репрессивным авторитарным режимом. Своего рода манифест сдавшегося и оправдывающего свое предательство бывшего борца за демократию.
Политика репрессий властей против правозащитников в условиях Азербайджана легко объяснима. В 2001 г при вступлении в Совет Европы (СЕ) Азербайджан добровольно взял на себя обязательство «отпустить на свободу или предоставить возможность повторного судебного разбирательства лицам, которых правозащитные организации считают политическими заключенными». Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) назначила специального докладчика по проблеме политических заключенных в Азербайджане. Эту должность первым занимал депутат из Бельгии Джордж Клерфает, затем его сменил депутат из Британии Малькольм Брюс. В 2005 г. его полномочия закончились и на очередной сессии ПАСЕ должен был быть еще раз рассмотрен вопрос о политзаключенных в Азербайджане.
И буквально накануне этой сессии, власти Азербайджана создали так называемую Рабочую группу по вопросам прав человека (РГПЧ), куда вошли представители руководства республики и «конструктивные правозащитники» из Мониторинговой группы. И первым делом от имени Рабочей группы в ПАСЕ был срочно послан Меморандум, в котором было указано, что отныне созданная структура будет заниматься проблемой политзаключенных в Азербайджане. И убедительно попросили не рассматривать вопрос о политзаключенных на сессии ПАСЕ и не назначать нового специального докладчика, поскольку проблемой политзаключенных и политических репрессий будет заниматься специально созданная для этого РГПЧ, в которую вошли представители правоохранительных структур и правозащитники.
Этот Меморандум вызвал неоднозначную реакцию в Азербайджане. Тогда же на имя Генерального секретаря СЕ, президента Азербайджана и депутатов ПАСЕ был направлен Антимеморандум, который подписали 34 НПО Азербайджана. Авторы Антимеморандума призвали ПАСЕ назначить нового докладчика по проблеме политзаключенных в Азербайджане, не откладывать обсуждение этой актуальной проблемы, пока в заключении остаются осужденные по политическим мотивам инакомыслящие.
К сожалению, хотя Антимеморандум не остался без внимания, все же в ПАСЕ предпочли поощрить работу Рабочей группы, сотрудничать с ней и потому не стали обсуждать проблему политзаключенных в Азербайджане, как и назначение нового докладчика.
Таким образом, замысел азербайджанских властей, использовавших «конструктивных правозащитников», полностью удался. Специальный докладчик ПАСЕ по проблеме политических заключенных не был назначен, эта проблема не поднималась в ПАСЕ. Созданная властями Рабочая группа имитировала активную работу, для того она и была создана, чтобы не допустить критики в адрес властей. Это была хитрая уловка. Более того, власти использовали бездействие ПАСЕ для развертывания новой кампании политических репрессий в стране. Количество политзаключенных в стране не сокращалось – вместо выпущенного на свободу одного инакомыслящего, за решетку бросали двоих или троих, репрессивный конвейер работал без перерыва. А в 2008 г. деятельность РГПЧ была и вовсе прекращена.
…24 марта 2009 г. ПАСЕ приняла решение о назначении специального докладчика по политзаключенным в Азербайджане. На эту должность был назначен парламентарий из Германии Кристофер Штрассер.
Однако разгневанные власти Азербайджана фактически заблокировали его работу – отказались давать ему визу, чтобы он смог посетить страну, указав, что в Азербайджане нет политических заключенных и никого по политическим мотивам, якобы, не преследуют. Это единственный случай в истории СЕ, когда докладчику по стране не выдали визу и тот не смог выполнить свою миссию. А Совет Европы проглотил эту пощечину от властей Азербайджана!
…Дошло до полного абсурда: на январской сессии ПАСЕ в 2013 г. Кристофер Штрассер, которому так и не удалось приехать в Азербайджан, представил проект резолюции «Политические заключенные в Азербайджане», в подготовке которого наш ИМД принимал деятельное участие. Однако этот доклад благодаря активной деятельности проазербайджанского лобби в ПАСЕ провалился. Тогда многие с удивлением обратили внимание на странную, на первый взгляд, картину на экранах телевидения: провалу резолюции Кристофера Штрассера о нарушении прав человека в Азербайджане наряду с правительственными депутатами (это было понятно и не вызывало вопросов) бурно радовались и … присутствовавшие на сессии ПАСЕ азербайджанские правозащитники! Сторонним наблюдателям, не знакомым с азербайджанскими реалиями, трудно было понять – почему провалу резолюции о политзаключенных и многочисленных нарушениях прав человека так бурно радуются те, кто в силу своей работы должны были на самом деле быть огорчены? Но откуда им было знать, что радовались провалу резолюции подконтрольные властям «правозащитники».
Разумеется, власти поддерживали и всячески поощряли членов МГПОА. Одного из наиболее активных членов МГПОА Чингиза Ганизаде в 2010 г. сделали депутатом парламента; им он остается по сей день. Что уже достаточно абсурдно: депутат-правозащитник в стране, которая постоянно годами находится в числе одной из самых несвободных и недемократических стран мира!
Конечно, такое откровенное сотрудничество с властями не могло не отразиться на репутации членов МГПОА. В гражданском обществе их открыто обвиняли в том, что они работают не в интересах граждан, а на правящий режим. Но это их особо не смущало.
В такой ситуации и наступил 2014 год, ставший годом репрессий для гражданского общества страны. Репрессии коснулись всех, кто боролся за демократию и права человека. Не коснулся он только проправительственных представителей, в том числе тех, кто именовался «правозащитниками». Эти проправительственные «правозащитники» продолжили свое сотрудничество с авторитарным режимом, фактически способствуя репрессиям. Они не только не осудили многочисленные аресты правозащитников и журналистов, но даже присоединились к всеобщему «патриотическому» хору в СМИ.
Депутат и по совместительству «правозащитник» Чингиз Ганизаде в своих многочисленных интервью пытался оправдать действия правоохранительных органов при нашем задержании в аэропорту 28 апреля 2014 года. Но этого ему показалось мало, и через несколько дней он даже опубликовал в прессе свое открытое письмо к министру внутренних дел с просьбой наградить полицейских, которые якобы честно выполняли свой долг, несмотря на то, что «подверглись оскорблениям со стороны Лейлы Юнус». И это написал человек, именующий себя «правозащитником»!
В таком же духе вела себя и Новелла Джафароглу – еще один проправительственный «правозащитник» из МГПОА. Она всячески пыталась оправдать действия правоохранительных органов и обвиняла Лейлу в том, что она «никогда не любила наш Азербайджан». Но на этом также не остановилась и, присоединившись к «патриотическому хору», потребовала «как собаку» изгнать из страны «армянскую шпионку» Лейлу. Однако объявить Лейлу «только армянским шпионом» для «правозащитника» Новеллы Джафароглу было недостаточно, и она в своих интервью и выступлениях стала заявлять: «Я точно знаю, что Лейла всегда была еще и российским агентом»!
Два бывших члена ФПОА Эльдар Зейналов и Аваз Гасанов, ставшие «конструктивными правозащитниками», в период нашего пребывания в заключении также присоединились к обвинительному хору голосов. Но при этом проявили «оригинальность», заявив в СМИ, что нас арестовали только потому, что мы были «радикалами» и «непримиримыми правозащитниками», отвергали протягиваемую властями руку (!), не шли на диалог и компромисс с властью. И, конечно, мы сами виноваты в своем аресте! Такие же обвинения они адресовали и другим арестованным активистам гражданского общества – Расулу Джафарову, Анару Мамедли, Хадидже Исмайловой и другим. То есть, не власть была виновна в наших необоснованных арестах и пытках, а мы сами, ибо не были покладистыми, да еще и сопротивлялись, вместо того, чтобы идти на диалог и сотрудничать с авторитарным режимом! С таким же успехом можно обвинить изнасилованную женщину в том, что она виновата в произошедшем, ибо спровоцировала и вынудила насильника на такой шаг. А вот если б она одевалась скромно и вообще сидела бы весь день дома, то глядишь, никакого насилия и не было бы. По-другому я не мог воспринимать подобные извращенные «аргументы» от «конструктивных правозащитников», когда читал их заявления в камере СИЗО МНБ.…
Более того, Эльдар Зейналов не ограничился обвинениями в адрес арестованных правозащитников, он опубликовал статью, в которой попытался «успокоить» встревоженную общественность: «В стране насчитываются десятки НПО, работающих по правозащитной проблематике, и только у пяти из них лидеры сидят в тюрьме. Так что арестовали далеко не всех». И далее он повторил обвинение прокуратуры в том, что, оказывается, мы и другие арестованные правозащитники и активисты были арестованы и осуждены за то, что получали «баснословные» гранты: «Правозащитная работа все равно продолжается. Выпали в осадок лишь те НПО, которые, получали 6-значные гранты, изначально не были способны работать». И дальше он, считающий себя правозащитником, обвинил Комиссара по правам человека СЕ Нильса Мужниекса и других европейцев, за то, что они, «по странному совпадению»», сотрудничали «только с этим узким кружком правозащитников», в «противовес всем остальным правозащитникам» из числа «конструктивных» и «способных к диалогу».
…Только после всех перечисленных арестов на политическом горизонте появился Совет Европы: 11 августа было распространено заявление Генерального секретаря данной организации Турбьерна Ягланда. В нем было указано, что после телефонного разговора с президентом Ильхамом Алиевым Генеральный секретарь СЕ выразил свою глубокую озабоченность последними арестами «видных правозащитников». Затем был рассмотрен вопрос о возобновлении функционировавшей в 2005-2008 гг. Рабочей группы по вопросам прав человека (РГПЧ) при участии в ее деятельности представителя Совета Европы.
Это предложение вызвало самое настоящее ликование у властей и подконтрольных правозащитников из числа МГПОА, которые не скрывали своего торжества и стали заявлять, что в списке политических заключенных в Азербайджане только 29 человек.
…22 октября 2014 г. в парламенте в торжественной обстановке при участии представителя СЕ состоялось первое заседание РПГЧ, которое сразу ознаменовалось большим скандалом. На заседание не были приглашены представители независимой прессы. Кроме того, несмотря на приглашение, в зал не была допущена Хадиджа Исмайлова, которая после ареста Лейлы и Расула Джафарова координировала работу по составлению списка политзаключенных. Вместо этого, в состав РПГЧ были включены сплошь проправительственные «официальные правозащитники» из МГПОА: Арзу Абдуллаева, Новелла Джафароглу, Саида Годжаманлы, Саадат Бананъярлы, Эльдар Зейналов, Залиха Таирова, Мирвари Гахраманлы, Сахиб Мамедов и два депутата-правозащитника – Алимамед Нуриев и Чингиз Ганизаде. Кроме них, в состав РГПЧ вошли также представители парламента, Генеральной прокуратуры, аппарата президента, Конституционного суда и полномочного представителя Азербайджана в Страсбургском суде. Руководителями РГПЧ стали глава отдела по работе с правоохранительными органами Администрации президента Фуад Алескеров и глава Парламентского комитета по международным отношениям Самед Сеидов.
Такой состав вызвал сильное возмущение среди активистов гражданского общества. Почти тут же Лейла и Интигам Алиев из СИЗО призвали к бойкоту РГПЧ. В частности, Лейла указала, что «эта группа создана для очковтирательства. Она помогает правительству создать видимость диалога в то время, как никакого реального желания освобождать политзаключенных нет. Это – цирк и уважающие себя люди не должны участвовать в этом фарсе». Точно также отнесся к вновь воссозданной Рабочей группе и арестованный правозащитник Интигам Алиев. Вслед за ними и Хадиджа Исмайлова заявила, что «у нас нет ни малейшего доверия этой группе. Мы призываем людей, которых мы уважаем, не принимать участие в этом спектакле».
Такая четкая и жесткая позиция вызвала у властей истерику. В очередной раз была развернута клеветническая пропагандистская кампания в адрес тех, кто призвал к бойкоту РГПЧ. Их обвинили в «проармянских симпатиях». Но особенно болезненно отреагировали на эти призывы проправительственные правозащитники, прекрасно понимавшие, чем бойкот может обернуться для них. Поскольку заявление в электронных СМИ от имени Лейлы и Интигама Алиева сделала Хадиджа Исмайлова, которая к тому же все заявления и письма протеста отправляла в СЕ и другим европейским политикам, то основной удар был нанесен по ней. В чем только ее не обвинили – она «интриганка», которая связана с «вражескими кругами за рубежом» (почему-то тут основной мишенью нападок стало правительство Норвегии), от которых «и получила команду бросить тень на деятельность воссозданной группы». И вообще, она один «из наиболее активных адвокатов Лейлы и Арифа Юнус, проходящих по следствию об измене родине и работе на спецслужбы той самой Армении» (потрясающий «аргумент» со стороны тех, кто именует себя «правозащитниками»). И еще много других подобных абсурдных обвинений было высказано проправительственными правозащитниками в адрес Хадиджи Исмайловой.
…В 2015 г. ситуация в области прав человека продолжала ухудшаться: шли новые аресты, суды над Расулом Джафаровым, Интигамом Алиевым, Рауфом Миркадыровым, наш суд. Эти суды были настоящим фарсом, пародией на правосудие.
И все это время члены РПГЧ молчали, набрав в рот воды. Общественность так и не услышала голоса проправительственных «официальных правозащитников» в защиту норм права. В итоге, даже весьма терпимым представителям СЕ, в том числе стороннику и инициатору диалога с азербайджанскими властями Генеральному секретарю СЕ Турбьерну Ягланду стало ясно, что в очередной раз правящий режим республики их обманул. А заявления и обращения критиков авторитарного режима относительно РПГЧ были абсолютно обоснованными. Терпение у СЕ лопнуло и накануне первой годовщины РПГЧ, 7 октября 2015 г. последовало заявление Турбьерна Ягланда, в котором было указано, что «общая ситуация с правозащитниками страны драматически ухудшилась. Растет число арестованных правозащитников, а Совет Европы получает тревожные сведения о неприемлемых условиях их содержания». Исходя из всего этого, Генеральный секретарь СЕ принял несколько запоздавшее решение о выходе этой организации из совместной Рабочей группы с Азербайджаном по правам человека.
Это решение СЕ вызвало очередную волну истерики в правительственных СМИ. Последовали обвинения и со стороны «официальных правозащитников» в РГПЧ. Еще совсем недавно восхвалявшие «объективность и прагматизм» Турбьерна Ягланда, теперь они переменили на 180 градусов свою точку зрения. В итоге, Турбьерн Ягланд в одночасье был объявлен «провокатором», который «поет под армянскую дудку» и вообще является рупором «армянского лобби».
О заявлениях подконтрольных властям «официальных правозащитников» и всех перипетиях отношений СЕ с правящим режимом республики относительно совместного участия в РГПЧ я узнавал в основном из правительственных СМИ. Читал их я по своей методике, то есть между строк и наоборот. Иначе говоря, определенную информацию я получал. Хотя, конечно, в полном объеме узнал обо всем этом уже после выхода на свободу.
Признаюсь, тяжело мне было подобное читать в заключении. Ведь это все-таки не заурядные правительственные пропагандисты или члены правящей партии заявляли подобный бред. Это говорили и писали люди, которые считали себя «правозащитниками» и которых я лично хорошо знал. И я все время думал только об одном: если не могут или не в состояние помочь, так пусть хотя бы помолчат и не выступают публично! Ведь это потом бумерангом ударит по ним, неужели они не понимают? Так я думал в тюрьме. Еще меньше мне хотелось встречаться с кем-то из них в заключение.
Но одна встреча в МНБ все-таки состоялась. 3 сентября 2014 года, в самый разгар пыток, меня в очередной раз вывели из камеры и повели в сторону комнат для встреч заключенных с адвокатами. Я вначале так и подумал, что повели на встречу с моим адвокатом и потому шел спокойно, думая о том, что ему сказать и как эффективно повести разговор в условиях прослушки. Когда конвоир завел меня в комнату, в ней кроме еще одного сотрудника МНБ я также увидел главу Азербайджанского комитета против пыток Эльчина Бехбудова и его заместителя, который представился как Эльчин Ширинов.
Я был несколько шокирован этой встречей. Дело в том, что мы с Лейлой давно и прекрасно знали, что Эльчин Бехбудов не только из числа «официальных правозащитников», то есть работающих на власти. В прошлом офицер спецслужб, он даже после своего ареста и увольнения в середине 1990-х годов сохранил все контакты и был негласным сотрудником, точнее – агентом МНБ. И для нас это не было большим секретом. Как-то незадолго до нашего ареста на одном мероприятии Лейла при всех саркастически спросила его: «Сколько получаете в месяц от МНБ?». Тот под иронический смех окружающих растерянно пролепетал в ответ, что он не связан с МНБ и не получает там деньги, а только как «конструктивно настроенный правозащитник и патриот» сотрудничает со спецслужбами, но не более.
Связь Эльчина Бехбудова со спецслужбами не была большим секретом для многих в обществе. О ней знали или подозревали и другие заключенные СИЗО МНБ. Позже меня некоторые надзиратели даже предупреждали, чтобы я при встречах с Эльчином Бехбудовым был осторожным, ибо «он – наш человек и после встречи сразу идет и подробно обо всем рассказывает» начальству. Но я и без этих предупреждений знал, кто такой Эльчин Бехбудов. Также как и то, что его деятельность подразделялась на три части.
Во-первых, он должен был регулярно посещать СИЗО МНБ – среди «официальных правозащитников» посещать это СИЗО разрешалось только ему. При этом он в ходе встреч с заключенными МНБ должен был выведать у них то, чего не смогли в ходе допросов сделать следователи. Ведь многие заключенные не верили следователям и молчали в ходе допросов. Но открыто говорили обо всем при встрече с Эльчином Бехбудовым, наивно полагая, что последний действует в их интересах. Они ведь не знали, что перед ним сидел не правозащитник, а человек, работающий на следователя.
Во-вторых, после посещения СИЗО МНБ Эльчин Бехбудов должен был делать заявления в прессе, что у заключенных там нет никаких жалоб по поводу условий содержания. Потом часто многие заключенные МНБ заявляли, что они на самом деле жаловались ему на пытки и условия задержания. Однажды даже разразился скандал: после встречи в СИЗО МНБ 9 октября 2013 г. с журналистом и общественным деятелем Парвизом Хашимли, Эльчин Бехбудов сообщил прессе, что заключенный не жаловался на условия содержания и обращение с ним. А когда 16 декабря 2013 г. Международная Амнистия направила обращение главе МНБ, Генеральному прокурору и омбудсмену Азербайджана в связи с пытками над журналистом Парвизом Хашимли, Эльчин Бехбудов поспешил опровергнуть эту информацию, и заявил о том, что Парвиза Хашимли никто не пытал и журналист лично говорил ему об отсутствии проблем. В ответ последовало заявление от Парвиза Хашимли, указавшего, что после встречи с Эльчином Бехбудовым в октябре, последний грубо исказил его жалобы и просьбы. После этого Парвиз Хашимли вообще наотрез отказался встречаться с Эльчином Бехбудовым!
В-третьих, как «правозащитник», да еще в качестве главы Комитета против пыток, Бехбудов должен был на встречах с зарубежными дипломатами и представителями международных организаций уверять, что в МНБ нет фактов применения пыток к заключенным. Такие факты если и были, то только со стороны сотрудников МВД. Ведь это было конкурирующее с МНБ министерство…
А когда арестовали Лейлу, я, еще будучи на свободе, успел ознакомиться с реакцией на ее арест со стороны «правозащитника» Эльчина Бехбудова, который умудрился дать сразу несколько интервью на эту тему. В них он обвинял Лейлу в самых тяжких преступлениях, а также, забыв о презумпции невиновности, задолго до суда призывал наказать ее по всей строгости закона как «предателя и шпиона».
…И вот теперь, зайдя в комнату свиданий, я увидел там человека, который в день ареста Лейлы с пафосом клялся, что не будет встречаться с «армянскими шпионами» и помогать им. А потом распространял клеветнические сведения о нас с Лейлой. Но, тем не менее, этот многоликий «официальный правозащитник» пришел на встречу ко мне.
Пока я думал, что делать, Эльчин Бехбудов встал из-за стола и протянул мне руку для приветствия. Тут я не выдержал, отвел назад руки и заявил громко:
– Я здороваюсь только с мужчинами. Ты же еще не стал мужчиной и не достоин так зваться, тебе еще надо им стать, чтобы потом здороваться с мужчинами.
Потом повернулся к конвоиру:
– Отведите меня обратно в камеру.
На этом и завершилась наша встреча, так и не начавшись.
…Отставка в октябре 2015 г. министра национальной безопасности Эльдара Махмудова и последовавшие за ней многочисленные аресты высокопоставленных офицеров МНБ сильно напугали этого «правозащитника», который явно был связан с арестованными сотрудниками МНБ, возможно принимал участие во многих махинациях и преступлениях. Поэтому я не удивился информации о внезапной скоропостижной смерти 14 ноября 2015 г. Эльчина Бехбудова. Ведь это произошло в самый разгар арестов высокопоставленных генералов и офицеров МНБ, когда и за ним могли прийти с ордером на арест, о чем тогда мне говорили мои знакомые надзиратели в СИЗО.
Но самый настоящий сюрприз был впереди. В ходе одного из судебных процессов в мае 2017 г. начальник одного из финансовых отделов МНБ полковник Азер Меджидов заявил, что Эльчин Бехбудов являлся агентом МНБ под кодовым именем БЭТ (инициалы «правозащитника» – Бехбудов Эльчин Тофиг оглу) и ежемесячно получал от него 2.000 манат (примерно 2.500 долларов по курсу 2014 года). Кроме того, МНБ оплачивало поездки Эльчина Бехбудова за границу. В частности, за поездку в Страсбург 31 мая 2014 г. Эльчин Бехбудов получил от МНБ 2.500 манат (то есть примерно 3.100 долларов). Дальше последовала информация и о других агентах МНБ, получавших соответствующие деньги за свою агентурную работу. В обществе разразился большой скандал. И тут в защиту покойного «правозащитника» Эльчина Бехбудова на следующем судебном заседании выступил один из самых одиозных и коррумпированных генералов МНБ Акиф Човдаров. С генеральской прямотой он заявил, что «азербайджанская прокуратура и органы следствия, вместе взятые, не могут сделать и десяти процентов того, что сделал для азербайджанской государственности Эльчин Бехбудов». И дальше, сам того не понимая, только подтвердил факт работы «правозащитника» на спецслужбы: «Указывать имена агентов в обвинительном акте противоречит интересам государства. Кто после этого захочет работать на государство?».
Так, пусть и не при жизни, но бумеранг вернулся к псевдоправозащитнику и нанес сильный удар по его и без того еще при жизни сильно подмоченной репутации. Подобного рода разоблачения ожидают в недалеком будущем и многих других «официальных правозащитников». Во всяком случае, я не буду сильно удивлен, когда услышу аналогичные свидетельства и о других «правозащитниках», годами самозабвенно работающих на репрессивный правящий режим страны…
Продолжение следует.
