«Из советского лагеря в азербайджанскую тюрьму» Cедьмая часть отрывков.

Продолжаем публикацию отрывков из первой части книги «Из советского лагеря в азербайджанскую тюрьму» известных гражданских активистов Лейлы и Арифа Юнус. Сегодня – седьмая часть отрывков.

 

                       

                       Беседы по душам с полковником И. Алиевым

 

Итак, я понял, что пытки прекратились. Но не было уверенности, что навсегда. Тем временем дни шли, и никто не вызывал меня по ночам на допросы. Сомнения улетучились 4 октября в субботу, когда меня днем вывели из камеры и повели в комнату для встреч с адвокатами. Меня это сильно удивило, ибо в МНБ в субботу встреч с адвокатами или еще с кем-то у заключенных не бывает, только со следователями. И это меня напрягло. Я понял, что ведут на допрос. Но почему днем? Да еще не в комнату следователя, а туда, где происходят встречи с адвокатами? Неужели будет официальный допрос с участием адвоката?

Пытаясь найти ответы на все эти вопросы, я вошел в комнату, где увидел лысого человека примерно 50 лет. Он был чуть ниже меня по росту, одет броско и со вкусом. Передо мной явно был столичный человек, что подтвердил и его хороший русский язык, от чего в стенах МНБ я уже успел даже отвыкнуть.

– Я полковник Ильгар Алиев, – представился он (полковник Ильгар Алиев – заместитель начальника Антитеррористического центра МНБ. В день отставки министра национальной безопасности Эльдара Махмудова, 17 октября 2015 г. И.Алиев был арестован по обвинению в многочисленных преступлениях. 20 декабря 2015 г. по официальной версии он якобы повесился в камере Бакинского следственного изолятора №1 Министерства юстиции Азербайджана – А.Ю.).

– Что, опять Алиев? – не поверив, насмешливо спросил я его. – В правоохранительных органах, в том числе в МНБ среди следователей что-то очень много Алиевых. Прямо-таки страна Алиевых.

– У меня действительно фамилия Алиев. Ну, я же не виноват в этом, – рассмеялся он неожиданно.

–  Ладно, будем считать, что поверил. Но сразу хочу заявить, что без адвоката не буду разговаривать. Делайте все по закону!

– А у нас не допрос. Обратите внимание – мы даже сидим не в моем кабинете, а в комнате для встреч с адвокатами. Я просто хочу с вами побеседовать наедине, без протокола и адвоката. Просто хочу поговорить по душам с умным человеком, хочу понять вас лучше.

Я усмехнулся про себя, ибо конечно был наслышан про игру под названием «злой следователь и добрый следователь». Это тактика допроса, когда один следователь пугает и угрожает, а второй – делает вид, что пытается понять подследственного, помочь ему и даже становится на его сторону. Очень часто после «злых» следователей, которые к тому же избивали и пытали, заключенные инстинктивно с симпатией относятся к «добрым» следователям. Не понимая, что на самом деле это просто метод допроса.

Разумеется, я знал все это, также как и правило советских диссидентов – никогда ни в коем случае не верить следователям и воспринимать их не как сограждан, а лишь как врагов, потому что они служат не правосудию, а неправовой властной системе. Поэтому никогда не следует воспринимать всерьез их слова, в том числе о том, что они якобы не согласны с политикой властей, а вас они понимают и даже сочувствуют вашим взглядам и поступкам. Все это – имитация, которая должна лишь усыпить бдительность подследственного. От следователей в таких авторитарных странах как Азербайджан следует ждать только подлостей, лицемерия и лжи.

Вместе с тем мне очень сильно хотелось просто поговорить. После пыток и, особенно встреч с невежественными костоломами под руководством генерала Шыхалиева и полковника Алекберова, меня инстинктивно потянуло на беседы с умным следователем. Конечно, я понимал, что появление новой высокопоставленной персоны МНБ и его интерес ко мне носили не личный характер – полковник Алиев захотел со мной встречи не из праздного любопытства, а выполняя приказ своего начальства, точнее министра. Иначе говоря, следователь Алиев просто исполнитель воли министра. А значит, мне надо было понять – каковы будут дальнейшие действия против меня, будут ли продолжены пытки или им пришел конец?

Конечно, это было очень опасное решение, и я это прекрасно осознавал. Ведь, как правило, следователи – хорошие психологи, переиграть их очень сложно. Особенно если заключенный неопытен и плохо знает законы. Поэтому лучше не  говорить ничего, ибо следователи смогут рано или поздно спровоцировать заключенного и вынудить его дать показания.

Зная это, я заранее решил очертить «красную черту», за пределы которой ни сам не должен переходить, ни позволять это делать следователю – говорить только на абстрактные темы и сразу прекращать разговор, если он связан с нынешним нашим делом.

…Тем временем, просматривая страницы моего досье, полковник Ильгар Алиев спросил:

–  Значит, вы с того времени были врагом нашего строя и народа?

– Тогда был Советский Союз, у власти были коммунисты. И такое обвинение тогда было естественно услышать из уст сотрудника КГБ и представителя власти. Но сейчас… Неужели мы живем снова в СССР и у власти опять коммунисты? А вы – офицер КГБ?

–  Это все слова. Мы всегда служили и служим власти, и для нас нет разницы, кто там во власти находится. Мы – защитники власти!

–  Власти или народа? Или для вас ничего не изменилось и сегодня, так же как и в советские времена, будете уверять меня, что «народ и партия едины»? – ехидно заметил я ему.

В ответ последовала длинная тирада о том, как власти и лично президент Ильхам Алиев думают о преобразование страны, какие они большие сторонники демократии, но всему свое время, надо набраться терпения, ведь американская демократия развивалась 200 лет, а мы только-только начали свою независимую жизнь. В общем, все то, что мне за последние годы приходилось много раз слышать от представителей властей и их апологетов на Западе. Но слушать такой бред в стенах МНБ, да еще от следователя?! Это было уже слишком. И я стал смеяться. Полковник Алиев удивленно посмотрел на меня:

–  Я сказал что-то смешное?

– А как еще прикажете воспринимать сказанное? Особенно после пыток и тотального нарушения моих прав тут, в застенках МНБ?

– Поверьте, я очень хочу вам помочь. Уверен – армяне воспользовались вашей наивностью, так помогите же нам!

– Ну, наконец-таки заговорили со мной в привычном для сотрудника МНБ стиле. А то я уже стал беспокоиться, когда вы начали читать мне лекцию о демократии. Я же с самого начала нашей встречи предупредил – без адвоката ни о чем говорить не намерен.

– Нет, нет, вы меня не так поняли. Не хотите говорить об армянах – ваше право, не настаиваю. Я просто хочу понять вас. И только. Я даже восхищаюсь вами – столько выдержали и так держитесь, даже смеетесь. Наверное, была допущена ошибка в отношении вас. Вы же не молоды и со здоровьем проблемы…

– Заблуждаетесь. Более того, я благодарен властям за арест.

– Простите, не понял.

Ильгар Алиев явно не ждал таких слов и растерянно посмотрел на меня.

– Мы с супругой уже не молоды, нам за 60, жизнь прожили хорошую, нам нечего стыдиться. В нашей биографии было все, но не было одного – ареста. Сегодня в Азербайджане сложилась такая ситуация, что если инакомыслящий не был арестован, то это начинает вызывать подозрение в обществе. Как так – инакомыслящие, а тем более правозащитники и при этом ни разу не были арестованы? А теперь у нас с супругой все прекрасно – мы арестованы, прошли через пытки и мучения, наша совесть чиста перед обществом и будущими поколениями, нас не смогут в чем-то обвинить.

Говоря это, я одновременно внимательно посматривал на полковника Алиева. Его лицо выражало сильное удивление, он явно пытался вникнуть в сказанное и понять – я говорю серьезно или издеваюсь над ним? Что потом доложить министру? Смотрел на его лицо и понял: надо поскорее закончить его страдания и добить.

– Вы слышали о законе обратной силы в конфликтологии?

– Я знаю о таком законе в правовой сфере.

– Нет, это не тот закон. Я говорю о другом – в конфликтологии применительно к недемократическим государствам есть закон, гласящий: то, что кажется плюсом, на самом деле в такого рода государствах следует воспринимать как минус. Понимаете?

– Не совсем.

– Хорошо, представим ситуацию: в течение месяца правительственные СМИ хвалят лидера оппозиционной партии Народный Фронт Али Керимли. Это же хорошо, это же плюс – власть проявляет конструктивный подход и хвалит лидера оппозиции. Согласны?

– Ну, да, конечно, – подумав, с трудом согласился Алиев.

– А теперь скажите, как у нас в обществе после этого воспримут Али Керимли? Особенно члены его партии?

– Скажут, что продался, – рассмеявшись, искренне ответил Алиев.

– Правильно! Видите, вроде плюс. Действительно, что плохого формально в том, что власть оценила позитивно действия лидера оппозиции? А на самом деле это минус. Вот это и есть закон обратной силы в конфликтологии для таких недемократических государств как Азербайджан. Именно этого мы с супругой больше всего боялись – что нас однажды начнет хвалить эта насквозь коррумпированная и авторитарная власть. Пусть нас обвиняют в том, что мы армянские шпионы. Или агенты ЦРУ или израильского Моссада. Пусть обвиняют в мошенничестве, да в чем угодно. Умные люди не поверят в этот бред, а мнение глупых обывателей нас никогда не волновало. А вот похвалу такой одиозной власти смыть со своей репутации нам не удалось бы никогда. Посмотрите на проправительственных правозащитников. Чем они заняты? Только и делают, что из года в год оправдываются и пытаются убедить, что они не продались властям.

Я давно не получал такого удовольствия от встреч со следователями. Полковник Алиев явно не привык слышать такое в стенах своего министерства. Его лицо выражало такую гамму чувств, что я даже пожалел об отсутствие у меня видеокамеры, которая могла бы заснять всю его мимику…

Мне осталось сделать контрольный выстрел:

– Вы о себе лучше подумайте.

– Что хотите сказать этим? – мгновенно насторожился мой оппонент.

Я нагнулся к нему и сказал проникновенно и как можно доверительно:

– Говорю как историк и эксперт в области конфликтологии. Хорошо изучайте историю авторитарных и тоталитарных стран. Вспомните хотя бы историю СССР, когда по приказу Сталина министры госбезопасности и внутренних дел арестовывали и убивали невинных людей. А потом по приказу Сталина этих же министров, а тем более следователей также арестовывали и расстреливали. Ведь все эти исполнители воли Сталина сделали свое черное дело по его приказу, а потом стали не нужны и даже опасны как свидетели и потому были уничтожены. Думаете, у нас другая история? Полагаете, что вас и других тут – от министра до следователя и надзирателя – ждет иная судьба? Вот вам еще один закон для недемократических и диктаторских стран. А вот за себя я спокоен. Вспомните, в 30-е годы в период сталинских репрессий арестовали и после пыток расстреляли поэта Микаила Мушвига (азербайджанский поэт и писатель, который оставил значительный след в азербайджанской литературе, был расстрелян в 1939 г. – А.Ю.), арестовали, пытали и расстреляли Айну Султанову с мужем (одна из первых азербайджанских женщин-революционерок,  была расстреляна вместе со своим мужем Хамидом Султановым как «враги народа» – А.Ю.). И многих других. А сегодня в Баку есть улицы имени Айны Султановой и Микаила Мушвига, есть памятники жертвам сталинских репрессий. 2 марта 2005 г. нашего друга, замечательного журналиста Эльмара Гусейнова застрелили прямо у дверей его квартиры. Пройдут годы, и в Баку будет памятник Эльмару. Как будут улицы и памятники, названные и в нашу честь. А вот имена следователей МНБ и всех, кто нарушал закон, пытал и убивал, будут прокляты. Помните это!

Когда я предсказывал полковнику Ильгару Алиеву его будущую судьбу, а заодно и судьбу других высших офицеров МНБ, я, конечно, никак не мог предвидеть, что мое предсказание сбудется так скоро, и лично он будет убит в тюрьме всего через год и два месяца 20 декабря 2015 года.

А в тот день 4 октября 2014 г. полковник Ильгар Алиев долго смотрел на меня. Потом встал и вызвал конвойного. В двери повернулся ко мне:

– Мы может еще встретимся и поговорим, не будете против?

– Нет, не против. А вы, в свою очередь, подумайте над моими словами. Хорошенько подумайте.

Так мы расстались.

К счастью, конвойный оказался словоохотливым и незлобным человеком. Он тихо подтвердил, что я действительно имел дело с полковником Ильгаром Алиевым. И что это «очень умный и большой человек», т.е. близок к министру.

На следующий день меня вновь вывели из камеры. Сразу понял – опять будет встреча с кем-то из следователей МНБ, ибо в воскресенье только они могут беспокоить заключенных. В сопровождение конвойного меня повели в сторону комнат для встречи с адвокатами, но мы прошли эту часть СИЗО и оказались у лифта. Там нас встретили двое других конвойных, которые надели небольшую маску мне на глаза и осторожно помогли спуститься по зигзагообразной лестнице вниз. Но даже с закрытыми глазами я легко определил, что оказался на 3-м этаже. Позже узнал, что меня привели в Антитеррористический центр МНБ.

Когда меня ввели в комнату, то там я снова увидел полковника Ильгара Алиева. Он встретил меня, широко улыбаясь:

– Рад видеть вас! Надеюсь, все хорошо и нет проблем с пребыванием здесь?

Увидев мое насмешливое лицо, сразу исправился:

– Понимаю, арест и пребывание здесь не улучшают настроение. Да, здесь не курорт, но поверьте, если что и было не так, теперь все будет иначе. Просто не мы занимаемся вашим делом, следствие ведет Генеральная прокуратура, а мы лишь должны заботиться о вашем здоровье.

– Неужели?

– Понимаю ваш сарказм, но еще раз хочу заверить, что наше ведомство не занимается вашим делом.

И дальше снова последовала длинная тирада о том, как власть и лично президент Ильхам Алиев хотят демократизировать страну, но нельзя все сразу и быстро сделать. Нужен эволюционный, а не революционный путь и для этого всем вместе следует строить новый демократический Азербайджан. И так далее в таком пропагандистском духе.

И опять пришлось остановить эту риторику:

– Зря стараетесь, расхваливая Ильхама Алиева. Знаю, зачем вся эта тирада и к чему. Но сделать из меня второго Эйнуллу Фатуллаева не удастся, я из другой закваски. Лучше сразу верните меня в камеру.

Ильгар Алиев несколько минут растерянно смотрел на меня, потом пришел в себя:

– Мы не собираемся вас вербовать, поверьте, у нас хватает своих людей среди оппозиции. Просто хочу довести до вашего сведения, что мы понимаем необходимость демократических процессов и хотим, чтобы мы все вместе принимали участие в демократизации нашей страны.

– И что в таком случае я тут делаю, если мы вместе должны строить новый демократический Азербайджан? Почему нарушаете законы? Демократия – это уважение к закону.

– Да, понимаю вас хорошо. Еще раз повторяю – те, кто нарушил закон в период вашего пребывания здесь, будут наказаны, поверьте. Ну, а дальнейшую вашу судьбу будет решать Генеральная прокуратура, а не наше министерство, уж извините.

…Наша встреча была на этот раз недолгой. Больше я с ним не встречался. Но именно в этот день я окончательно понял, что время пыток осталось позади. Анализируя потом в камере наш разговор, я убедился, что верно оценил ситуацию: его действительно прислал для встречи министр Эльдар Махмудов и по окончании разговора со мной Ильгар Алиев передал министру не только материалы нашей встречи (с самого начала нисколько не сомневался, что наши встречи записывались на видео и аудио), но и свои впечатления. Разумеется, в курсе наших встреч был и его непосредственный начальник – генерал Эльчин Гулиев. По результатам и было принято решение прекратить все виды пыток в отношении меня.

Продолжение следует.