Следствие приняло совершенно иное направление.

Материалы предоставлены бывшим старшим следователем по Особо Важным Делам Министерства Национальной Безопасности Азербайджанской Республики, полковником Рамин Нагиевым.

                       Убийство академика Зии Буниятова.

Заключение под стражу, помимо физических и нравственных ограничений, предоставляет осужденному и возможность для осмысления и анализа происшедших событий, а на их основе подвести итоги, сделать выводы и запланировать будущие шаги. Так вот, мой арест удивительным образом совпал с завершением следствия по нашумевшему делу – убийству видного ученого, академика, Героя Советского Союза Зии Мусаевича Буниятова. И еще одно совпадение: следствие по делу академика вели те же следователи – Сейфетдин Абдуллаев, Габиль Гасымов и др., под руководством начальника следственного управления Генпрокуратуры Таира Кязимова.

Напомню, что о профессионализме отечественных сыщиков красноречиво свидетельствует быстрое завершение следствия по убийству американского бизнесмена Джона Элвиса в ноябре прошлого года, когда ведомство Т. Кязимова доложило руководству страны о задержании убийцы. К великому стыду отечественной фемиды, только вмешательство американских специалистов позволило предотвратить осуждение невиновного «киллера», который, по материалам наших следователей, «добровольно» признался в содеянном преступлении! Не это ли свидетельство того, что деятельность следственного управления направлена не на поиск истины, а (в лучших традициях советского периода) показушный доклад руководству, даже если их действия лягут несмываемым позором на Генпрокуратуру республики?

Поэтому понятна реакция, когда один из следователей, Г.Гасымов, в ходе допроса, как бы невзначай, отметил, что следствие по убийству академика З. Буниятова завершено, задержанные лица по этому делу признались (!) в совершении преступления и мои выступления и статьи в СМИ только мешают следствию. Тогда я не придал этому факту должного значения и посчитал разговор случайным эпизодом в процессе допроса. Но «случайности» упорно повторялись! Уже находясь здесь, в СИЗО №1, я узнал о том, что несколько арестованных подвергались «допросу с пристрастием» именно в ведомстве Т. Кязимова, где их заставляли признаться в причастности к убийству академика. В течение продолжительного времени их истязали, пытали, избивали до крови (от полученных побоев некоторые получили увечья) с целью подтверждения версии следствия. «Признавшихся» уже осудили, а «упорных» привлекли к уголовной ответственности по другим, надуманным статьям уголовного Кодекса. Не зря говорят: один раз – случайность, два – совпадение, а три – уже система.

В ходе судебного процесса по делу убийства академика З. Буниятова, адвокаты обвиняемых неоднократно поднимали вопрос о привлечении меня к суду в качестве свидетеля, но так и не дождались своего. Теперь я могу объяснить, почему это произошло: мои показания (прав был следователь Г.Гасымов) действительно мешали стройному ходу следствия и, естественно, не вписывались в проторенную колею. Следствие шло долго (с февраля 1997 года), скрупулезно собирались и обобщались факты, были арестованы подозреваемые в совершении убийства. Но, общеизвестно, что при раскрытии таких громких дел, чрезвычайно важно не только задержать исполнителей, но и выявить заказчиков преступления. Естественно, что следствие по делу убийства достойного сына Азербайджана, академика, Героя Советского Союза, вице-президента Академии наук Зии Мусаевича Буниятова находилось не только под контролем руководства республики, но и в центре внимания общественности. Поэтому не удивительно, что к 1999 году стало известно о том, что прокуратура вышла на след преступников, арестовала их и приступила к решению основной задачи – выявлению заказчиков преступления. В следующем году истек конституционный срок пребывания в должности Генерального прокурора и, в соответствие с Законом, были назначены новые руководители ведомства, а следственное управление генпрокуратуры возглавил небезызвестный Таир Кязимов.

Следствие приняло совершенно иное направление. И как тут не согласиться с древними: «Когда стадо поворачивает обратно, хромой козел становится лидером». Документально подтвержденные факты и материалы следствия были попросту проигнорированы, а за основу доказательств были приняты показания арестованных подозреваемых лиц. Какой ценой, и какими методами добывались и выбивались (в прямом смысле слова) признательные показания у задержанных фигурантов дела, было показано выше…

Не мне судить и, тем более, давать оценку следствию, но возникает резонный вопрос, с какой стати, я так болезненно реагирую на ход и результаты расследования, упорно, настойчиво и неоднократно выступаю в средствах массовой информации с критическими статьями? Отвечу словами покойного академика, которые он, однажды, сказал мне: «Если не ты, не я, то – кто?»

С академиком З.Буниятовым мы были близко знакомы, я часто бывал не только у него на работе, но и дома, а он неоднократно присутствовал на мероприятиях в училище, которым я руководил. Считаю божьей милостью, что судьба свела меня с этим гениальным ученым, простым и человечным в общении, принципиальным, настойчивым и бескомпромиссным в достижении цели. Поэтому, как гражданин и морской офицер, я обязан и должен довести до общественности правду об этом человеке – несомненном достоянии всего азербайджанского народа.

Не стану более опускаться до эмоций, а буду излагать только факты. После убийства академика, меня, как близко знакомого с З.Буниятовым, 24.02.1997 г. вызвали в следственную группу прокуратуры для дачи показаний (на следующий день, после похорон). В ходе дачи показаний я рассказал следователям о находящихся на столе академика в рабочем кабинете документах и материалах, содержащих военную и государственную тайну, и компрометирующих руководство Министерства обороны. Речь шла о казнокрадстве, хищениях и злоупотреблениях высшего эшелона оборонного ведомства. Следователи с удивлением сообщили мне о том, что при обыске кабинета таких материалов не обнаружено! Теперь уже удивился я сам – на протяжении последних двух лет, при неоднократных встречах, академик Зия Мусаевич Буниятов регулярно мне их показывал, и эти материалы неизменно находились на левой половине рабочего стола вместе с поздравлениями, адресами и пр. Показывая эти документы, академик интересовался моей точкой зрения и оценкой достоверности материалов. Размеры хищений и злоупотреблений в системе Минобороны поражали воображение: казнокрадство в оборонном ведомстве было сравнимо с бюджетом республики! Поэтому эти документы прочно запечатлелись в памяти, и я начал перечислять их без особого напряжения. Для того чтобы оценить объем информации, содержащихся в тех материалах, приведу следующую цифру: только перечень документов и сведений потребовал более трех суток (!) кропотливой работы следователей для фиксирования этого в протоколах. Документы пропали, умопомрачительные и чудовищные сведения, сообщенные мной, заставили руководство всерьез отнестись к моим показаниям. Помню, что на беседу со мной приехал заместитель Министра внутренних дел генерал-майор Захид Дуньямалиев, который напомнил мне, что дело находится на личном контроле президента, и спросил – понимаю ли я ответственность за свои слова. Я ответил, что осознаю ответственность, и вдруг, он задал совершенно ошеломляющий вопрос:

– Ты считаешь, что преступление совершил министр обороны?

Такой поворот беседы, признаться, обескуражил меня, но, взяв себя в руки, ответил:

– Очень прошу Вас не задавать мне такие вопросы. Кто является преступником – определит суд. Всем известны мои натянутые отношения с министром обороны, и я не хочу скатываться на личные, субъективные оценки. Объективно же, взаимоотношения Зии Буниятова и Сафара Абиева можно охарактеризовать так: оба ненавидели друг друга, но это ни о чем не говорит. Фактом же является то, что после убийства академика у него со стола исчезли документы и материалы, компрометирующие Министерство обороны в целом, и самого министра – в частности.

Затем настала очередь Генерального прокурора Эльдара Гасанова, который принял меня в своем кабинете и, в присутствии своих заместителей, в очередной раз, сообщив об ответственности, спросил, подтверждаю ли я свои показания. Я вновь ответил утвердительно и сообщил о том, что есть свидетели, которые также могут подтвердить сказанное мной. Генпрокурор дал мне указание подробно письменно изложить необходимые дополнения, а контроль возложил на одного из заместителей – Назима Аллахвердиева.

Каково же было мое удивление, когда назавтра меня приказом по месту службы наказали «за отсутствие на мероприятиях в училище». Я сообщил об этом следователям и, несмотря на то, что представил руководству документы, подтверждающие мой вызов в следственную группу, – наказание осталось в силе. Кстати, это наказание до сих пор не снято, несмотря на то, что лично Генеральный прокурор опротестовал данное взыскание!

Выполнив указание Генпрокурора, я письменно представил список лиц, которые могли бы подтвердить мои показания. И, действительно, все перечисленные мной свидетели подтвердили наличие тех материалов у З.Буниятова. Впоследствии, упомянутые документы и материалы, исчезнувшие со стола академика после его убийства, были восстановлены и переданы мной в Генеральную прокуратуру в октябре 1998 года.

Все это происходило в условиях преследования «инакомыслящих» со стороны Минобороны под руководством главы оборонного ведомства Сафара Абиева. Надо отдать должное министру обороны: все свидетели, подтвердившие нахождение у Зии Буниятова документов и материалов, компрометирующих руководство оборонного ведомства, были либо уволены, либо разжалованы, либо упрятаны за решетку.

К моменту завершения следствия по убийству академика и начала судебного процесса по этому делу (к ноябрю 2000 г.), хоть и разжалованным, но не изолированным, оставался я один…

 

Джан-Мирза МИРЗОЕВ,

Профессор, военный обозреватель